Первые леди Америки - Страница 29

Когда спросили Эву Лонд, управительницу Белого дома, какая атмосфера царила там во время президентства Гувера, она ответила: «Общество, общество, общество». В течение первых трех лет президентства Гуверы ужинали одни только три раза — в день их свадьбы. Как и Элеонора Рузвельт, Лу Гувер была суеверной и никогда не садилась за стол, если там уже сидели тринадцать человек. Гувер держался на определенной дистанции от обслуживающего персонала, Лу была намного доступнее. Она изобрела тайный язык сигналов, при помощи которых общалась со служащими во время приемов: если, например, она рукой проводила по волосам, это означало, что гостей нужно пригласить к уже накрытому для ужина столу; а если она касалась очков, то можно было убирать со стола. Она настаивала на том, чтобы официанты выполняли работу молча, не прислушивались к беседе гостей и не гремели приборами; если кто-нибудь из персонала нарушал эти правила, то получал строгий выговор.

Насколько высокомерно вел себя президент по отношению к персоналу, настолько Лу интересовалась заботами и нуждами 31 служащего. Она справлялась об их здоровье, выручала при финансовых затруднениях, делала подарки, умело сохраняя дистанцию между теми, кто обслуживает, и теми, кого обслуживают.

Обслуживающий персонал хорошо знал, что ни президент, ни его супруга не любят, если кто-нибудь находится в коридоре, когда они приходят. Горничные, слуги и лакеи мгновенно прятались в туалетных комнатах и за большими стенными шкафами, только заслышав звонок, оповещавший, что сейчас появятся президент или его жена.

В жизни Гувера не было даже самого мельчайшего намека на роман с другой женщиной. В 1929 году какая-то женщина ворвалась в Белый дом и стала кричать во все горло, что президент Гувер является отцом ее еще не родившегося ребенка. Ее арестовали и позже официально признали психически больной. Гувер назначил семерых женщин на посты, утвержденные сенатом. Некоторые историки усмотрели в этом влияние супруги.

В 1929 году Лу собралась пригласить в Белый дом жен депутатов конгресса, но возникла проблема: жена черного депутата Оскара Приста из Чикаго, республиканца, была негритянкой. Чтобы избежать конфликта с женами депутатов конгресса из южных штатов, Лу устроила два приема: один для тех, у кого были расовые предрассудки, а второй — для либерально настроенных дам. И все равно ее резко критиковали за приглашение в Белый дом черной женщины; обе палаты парламента Техаса опубликовали специальную резолюцию, где высказали недовольство супругой президента. Гувер взял жену под защиту. Он заявил, что «слезы не смогут ослабить ее неукротимую волю». Лу была первой супругой президента США, совершавшей региональные поездки без мужа. В марте 1923 года она посетила южные штаты, но при этом избегала встреч с неграми и не поехала в отсталые в экономическом отношении регионы.

Лу была активной хозяйкой Белого дома. С марта 1929-го по март 1933-го она приняла участие в 481 официальном приеме. Коренным образом изменила протокол Белого дома, положила конец обычаю, по которому каждый гражданин имел право в первый день Нового года прийти в Белый дом и лично поздравить президента.

У Лу была личная охрана, что ей не очень нравилось. В Китае она научилась обращаться с оружием, но в Америке никогда не носила пистолет.

В Белом доме трудно было сохранить что-либо в тайне, поэтому они с Гербертом иногда говорили по-китайски. Конечно, это было не очень вежливо, если в доме были гости.

Лу, которая жила в достатке, не имела ни малейшего представления о том, какие настроения царили в обществе, страдавшем от тяжелого экономического кризиса, поэтому она была потрясена поражением на выборах в 1932 году. Лишь в конце президентства Гувера она начала несколько ограничивать количество великолепных приемов, проводя их более скромно и одеваясь не так экстравагантно. Демонстративно вышагивала в ситцевых платьях, чтобы выразить таким образом поддержку американской текстильной промышленности. Обращалась к обществу с призывами потуже затянуть ремешки. Но при ее образе жизни эти призывы звучали не очень убедительно. Куда эффективнее оказалась речь, переданная по радио из Белого дома в 1931 году, в которой она обратилась к богатым: «Самый важный наш долг состоит в том, чтобы знать, когда, где и как нужно помочь людям. Наступает зима. В то время, когда каждый ребенок, каждая женщина и каждый мужчина в Соединенных Штатах может стать жертвой холода и голода, мы не смеем заботиться лишь о том, чтобы сидеть в тепле и хорошо есть».

Президент проявлял полное равнодушие к судьбе миллионов американцев, живущих в условиях кризиса, а его жена часто из собственного кармана оплачивала проведение различных благотворительных акций.

Лу поддержала инициативу Игнасия Падеревского организовать сбор денег для голодающих и устроила с этой целью концерты в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии и в Чикаго, лично отослав ему чек на 12 000 долларов, что по тем временам было довольно крупной суммой. Гувер не знал о подобных поступках жены, она их не рекламировала. О ней не писали ничего хорошего. Она не любила репортеров и старалась не встречаться с ними или отделывалась ничего не значащими ответами. На вопрос журналиста: «Правда ли, что вы владеете восемью языками?» — ответила: «А почему не двадцатью тремя?»

Лу старалась казаться простой. Ее ассистентка Мэри Рандольф заботилась о соответствующем имидже начальницы, но безуспешно.

В одном вопросе Лу коренным образом отличалась от мужа. Она поддерживала сухой закон и заявила, что не примет участие ни в одном приеме, где тайно будут подавать спиртные напитки. И возглавляла организацию под названием «Женский комитет за сухой закон», которая добивалась его сохранения.